your own autumn sea
В августе внезапно появляется желание что-то делать и как-то жить.
Я досмотрел "По ту сторону изгороди" и на данный момент нахожу мультсериалы наиболее подходящими. И по хронометражу, и по атмосфере, и даже по рисовке, потому что от актеров появляется усталость.
"Твин пикс" идет с июля и с каким-то подозрительным скрипом. Но я уж точно решил, что посмотрю его, потому что ленивое ироничное провинциальное болото затягивает, ой как затягивает. Размеренный ритм жизни, неспешные убийства, тщательно продуманное лицемерие. Красота.
"Парфюмер" вначале показался очень-слишком-чересчур мерзким, но потом я понял, что такова его фишка. Сочные, красочные описания самых мерзких подробностей жизни, самых затхлых и грязных задворков Парижа. Кажется, что автор Парфюмер - как можно иначе объяснить развернувшуюся на страницах симфонию запахов? Даже представлять ничего не надо, вот оно все лежит, ладошку протяни и тут же упадет. Яблоко перезревшее, может даже чуть с гнильцой, но все ещё привлекательное.
Гренуя не воспринимаю как совсем уж законченного психопата и извращенца, может потому, что неимоверно проникся описанием его затворничества в штольне. Сидеть посредине Франции на одинокой горе и выстраивать у себя в голове такие же, пряно или цветочно пахнущие горы - это невероятно. Гренуй, конечно же, одержимый, озлобленный и ожесточенный, и много чего сделал назло всему миру (а ему плевать на сгорбленого недоросшего мальчика), но Гренуй обладает удивительной, завидной даже целеустремленностью. Вот эта его одержимость трогает меня, даже не трогает, а пальцами в душу лезет. Потому что он - пружина, в десять раз собранная, напряженная до невозможности и выжидающая подходящего момента, чтобы распрямиться. О, какой тогда резонанс по всей Франции прокатится.
Жан-Батист Пружина, невзрачный, побитый и изъеденный болезнями, еле-еле серебром отдает. Рыщет по миру, раскладывая его на мельчайшие крупицы запахов, вытягивает эссенции и ароматические масла, дистиллирует и перегоняет до бесконечности, чтобы на дне крохотной пробирки влажно заблестели пару капель. И точно так же - его глаза.
Гренуй родился с даром, который рос у него на плечах, прибивая к земле, позже трансформировался в Идею и выпотрошил, иссушил его. Носил по свету, швырял в разные стороны, покоя не давал, заставлял делать что-то, вкладывал в голову ощущение собственной значимости, прикрывая рабское существование тщеславием.
Хочешь вырастить идеального раба - заставь его чувствовать уникальность работы.
На плечах сидел, который однажды тонкими лапками вцепился в шею - а Гренуй в шею девочки вцепился. Идеальный аромат. Цепная реакция.
Восхитительная книга.
Благодаря Саше я вспоминаю просмотренные года три назад "Отбросы" и вчера верещал над первой серией и чувствовал такую восхитительную ностальгию, что хотя бы ради нее стоило позволять депрессии грызть меня предыдущие дверь недели. А она, знаете, и грызет-то не особо, так, меланхолично пожквывает и плюется время от времени, чтобы показать, какое я дерьмо.
Вселенная, я вижу ты извиняешься, да, продолжай это делать. Ищи у меня в голове коробку передач или переключатели какие-то заумные, играйся ими, как дите малое. Я разрешаю.
Я внезапно понял, что ещё повоюю, меня плохо знают, по всей видимости, потому что сдаваться я не собираюсь. Наоборот - я воодушевлен, чего не было с середины июля, а это две или даже три недели, ужас какой. Может быть, а точнее, скорее всего, у меня получится и планы воплотятся в действительность. Мне ведь столько всего надо сделать.
Пару дней назад я почувствовал себя бессмертным, вот так резко, словно кто по голове ударил (я давно такой, ударенный... хех). Осадок этого внезапного открытия остался до сих пор, и неуязвимость еще больше подталкивает на великие свершения.
Я знаю, что умирать мне далеко не сейчас.
Я знаю, что сейчас мне - испытывать этот мир и себя на прочность.
Поехали.
Я досмотрел "По ту сторону изгороди" и на данный момент нахожу мультсериалы наиболее подходящими. И по хронометражу, и по атмосфере, и даже по рисовке, потому что от актеров появляется усталость.
"Твин пикс" идет с июля и с каким-то подозрительным скрипом. Но я уж точно решил, что посмотрю его, потому что ленивое ироничное провинциальное болото затягивает, ой как затягивает. Размеренный ритм жизни, неспешные убийства, тщательно продуманное лицемерие. Красота.
"Парфюмер" вначале показался очень-слишком-чересчур мерзким, но потом я понял, что такова его фишка. Сочные, красочные описания самых мерзких подробностей жизни, самых затхлых и грязных задворков Парижа. Кажется, что автор Парфюмер - как можно иначе объяснить развернувшуюся на страницах симфонию запахов? Даже представлять ничего не надо, вот оно все лежит, ладошку протяни и тут же упадет. Яблоко перезревшее, может даже чуть с гнильцой, но все ещё привлекательное.
Гренуя не воспринимаю как совсем уж законченного психопата и извращенца, может потому, что неимоверно проникся описанием его затворничества в штольне. Сидеть посредине Франции на одинокой горе и выстраивать у себя в голове такие же, пряно или цветочно пахнущие горы - это невероятно. Гренуй, конечно же, одержимый, озлобленный и ожесточенный, и много чего сделал назло всему миру (а ему плевать на сгорбленого недоросшего мальчика), но Гренуй обладает удивительной, завидной даже целеустремленностью. Вот эта его одержимость трогает меня, даже не трогает, а пальцами в душу лезет. Потому что он - пружина, в десять раз собранная, напряженная до невозможности и выжидающая подходящего момента, чтобы распрямиться. О, какой тогда резонанс по всей Франции прокатится.
Жан-Батист Пружина, невзрачный, побитый и изъеденный болезнями, еле-еле серебром отдает. Рыщет по миру, раскладывая его на мельчайшие крупицы запахов, вытягивает эссенции и ароматические масла, дистиллирует и перегоняет до бесконечности, чтобы на дне крохотной пробирки влажно заблестели пару капель. И точно так же - его глаза.
Гренуй родился с даром, который рос у него на плечах, прибивая к земле, позже трансформировался в Идею и выпотрошил, иссушил его. Носил по свету, швырял в разные стороны, покоя не давал, заставлял делать что-то, вкладывал в голову ощущение собственной значимости, прикрывая рабское существование тщеславием.
Хочешь вырастить идеального раба - заставь его чувствовать уникальность работы.
На плечах сидел, который однажды тонкими лапками вцепился в шею - а Гренуй в шею девочки вцепился. Идеальный аромат. Цепная реакция.
Восхитительная книга.
Благодаря Саше я вспоминаю просмотренные года три назад "Отбросы" и вчера верещал над первой серией и чувствовал такую восхитительную ностальгию, что хотя бы ради нее стоило позволять депрессии грызть меня предыдущие дверь недели. А она, знаете, и грызет-то не особо, так, меланхолично пожквывает и плюется время от времени, чтобы показать, какое я дерьмо.
Вселенная, я вижу ты извиняешься, да, продолжай это делать. Ищи у меня в голове коробку передач или переключатели какие-то заумные, играйся ими, как дите малое. Я разрешаю.
Я внезапно понял, что ещё повоюю, меня плохо знают, по всей видимости, потому что сдаваться я не собираюсь. Наоборот - я воодушевлен, чего не было с середины июля, а это две или даже три недели, ужас какой. Может быть, а точнее, скорее всего, у меня получится и планы воплотятся в действительность. Мне ведь столько всего надо сделать.
Пару дней назад я почувствовал себя бессмертным, вот так резко, словно кто по голове ударил (я давно такой, ударенный... хех). Осадок этого внезапного открытия остался до сих пор, и неуязвимость еще больше подталкивает на великие свершения.
Я знаю, что умирать мне далеко не сейчас.
Я знаю, что сейчас мне - испытывать этот мир и себя на прочность.
Поехали.